Борис Данкович: "Это блюдо бабы Евы", текст Веле Штылвелда

Это блюдо бабы Евы, поэтический цикл

Исполнение и оранжировка - Борис Данкович,

текст - Веле Штылвелд

Исполняет Борис Данкович: "Это блюдо бабы Евы", текст Веле Штылвелда

Это блюдо бабы Евы. -

В нем готовила она

"фиш" для юной королевы,

заливные штруделя.

Запеканки, затирушки

на пирушки для друзей...

Все они, забыв друг дружку,

Отошли навек в У Вэй.

* * *

И что я вам скажу, мадам Клариче...

Наверное, о цимысе сперва:

готовим цымес, как велит приличье.

а вместе с тем - народная молва...

Запарим лук - дебелую головку -

нивроку в два огромных кулака,

и кольцами его нарежем тонко.

Добавим в лук тот уксус, кипятка...

Подсолнечного масла, соль и сахар,

а к ним и фефер молотый - вперед...

И всё! Остынет цимес - тем и лаком:

под сельдь и рюмку водки цимес прёт!

Без цимеса - ни холодно ни жарко,

озябшие евреи на Руси.

Вкус цымеса - особая припарка!

С ней большего от жизни не проси!

* * *

Привычный русский штоф еврейской водки.

Пюре картошки, ржавая селедка,

а ко всему в застолье узком тетки

зудят привычно о блатной молодке.

А та с утра ни разу не присела:

готовила им выпить и жратвы,

поскольку муж, ужравшись "Мугурела",

представился в нездешние миры.

Я сызмальства впитал в еврейском доме

и русский штоф, и сладкое вино,

и цымес, хоть в Традиции и Торе

о том не говориться ничего.

Но дед Наум, как раввинский потомок

и сталинский гулажий вечный зэк

к изюмному вину имел здоровье,

но водку пил, как русский человек.

Он скатерть в талес превращал нивроку,

хрущевский кукурузный хлеб в мацу,

и говорил, что в мире нет пророков,

и Мошиаху ставил он свечу.

Но тот не приходил, хоть впрямь упейся.

Но тут уж Хана строгая жена:

- Наум, - кричала, - сядь, не ерепенься:

ты ж выпил штоф, а не бадью сполна.

Что ж до селедки - то ее ж немного.

Под русский штоф ты б ел ее и ел...

Как катожник голодный...

- Хан, не трогай

я за троих намедни отсидел.

И дед вставал из-за стола нестройно

и шел в ларёк за четвертушкой вновь,

Но большего не смел - не пил запойно,

поскольку Яхве требовал любовь!

* * *